Головастик из пруда не уходит никуда. Не потому, что идиот, Просто ножек нету. Вот.
О! Надо же!
Как же давно это было...
Единственное, что я написал за свою жизнь.
Читайте если интересно.
читать
Я ломал стекло, как шоколад,в руке.
Я резал эти руки за то что они,
Не могут прикоснуться к тебе.
Я смотрел в эти лица и не мог им простить,
Того, что у них нет тебя, и они могут жить.
(Наутилус Помпилиус.)
#00#
Щелчок, такой знакомый щелчок. Так щелкает затвор винтовки а следом за ним приходит смерть, внезапно и мгновенно или же громко, так громко что не знаешь куда спрятаться. Темнота начинает окутывать тебя своим саваном, а затем смерть нежно берет тебя на руки и уносит из жизни куда то далеко, туда где никогда ничего не будет. Но это был лишь щелчок старой бензиновой зажигалки.
Она стояла позади меня и курила, сигарету прикуренную подаренной мной много лет назад, старой бензиновой зажигалкой. Она часто курила при мне, сколько её помню. Мне всегда нравилось как она курит, казалось, что в её курении есть какая то мистическая философия, без которой мне не выжить.
Почему ты меня до сих пор терпишь? - её вопрос прозвучал как то через чур необычно, я даже растерялся.
Может быть потому, что ты единственный человек которому я ещё нужен. А может просто потому, что я до сих пор тебя люблю.
Странный ты, - она улыбнулась - ты ведь знаешь, что я от него не уйду.
Конечно знаю, но он никогда не испытает того чувства, какое испытываю я, находясь рядом с тобой.
Что это за чувство? - она затянулась и выпустив дым мне через плечо подошла ближе и начала водить пальцем по моей спине. Я знаю в каком направлении будет двигаться её палец, я так же знаю, что она обнимет меня, прижмется к моей спине и она вся насквозь промокнет от её слез, которые причинят мне ту нестерпимую и до безумства сладкую боль, которая удержала меня в этом мире одиннадцать лет назад, и не дает мне уйти до сих пор.
Восторг и трепет какой бывает лишь у детей, я до сих пор могу их ощущать.
Она обняла меня и прижалась к моей спине. Я был счастлив, что она отводила в меня душу, когда ей становилось плохо, она всегда звала меня на помощь. Я всегда испытывал счастье когда слышал её голос в телефонной трубке, по первой же фразе я понимал, зачем она звонит, было ли это по делу, или же просто соскучилась по мне. Я никогда не понимал почему она до сих пор со мной общается, и никогда не задавал ей этого вопроса. Я просто наслаждался её редкими визитами.
Она заплакала, и её слезы подобно святой воде дарующей небесное благословение, потекли по моей спине, впитываясь в одежду и пропитывая насквозь мою душу. Иногда я плакал вместе с ней, но так, чтобы она не видела моих слез. В такие моменты моя душа выворачивается на изнанку и греется от тепла её дыхания.
Я дождался когда она прекратит плакать и предложил ей выпить чаю, она как всегда согласилась. Я встал с кровати и пошел на кухню, заварил чай и приготовил бутерброды. Она играла с моим котом, она всегда играла с моим котом, с самого того момента когда я принес его к себе домой. Тогда шел дождь. Иногда я думаю, что она будет делать когда кота не станет? Его жизнь ведь гораздо короче чем надо.
Иногда я думаю что совершила ошибку когда привязалась к нему, он никогда меня не понимал.
Не жалей ни о чем, в любом другом случае всё было бы иначе, совсем по другому, - я тоже немного подразнил кота, за что он в который раз оцарапал мне палец, - ничего не происходит просто так.
Прости меня, я испортила тебе жизнь, и все ещё вешаю на тебя свои проблемы, - она опустила голову и замолчала, а потом дрожащим голосом добавила, - прости меня.
Я подошел к ней, сел на корточки напротив неё и дотронулся ладонью до её щеки.
Не надо просить у меня прощения за то, что я ценю больше всей своей жизни. Если бы ты перестала вешать на меня свои проблемы, я бы скорее всего не смог бы жить и просто исчез, ты держишь меня в этом мире, исчезнешь ты, исчезну и я, - я прижался щекой к её щеке, и мы помолчали ещё какое-то время, - пей чай, он успокаивает, - я улыбнулся как мог искренне и сев напротив неё сделал вид, что полностью сосредоточился на уничтожении бутерброда.
Потихоньку она стала приходить в норму, этот процесс всегда напоминал мне резкую смену погоды, как например шел дождь и вдруг мгновенно показалось солнце и лишь теплые лужи еще напоминают о недавней выходке неба.
Ну как? - спросил я, - полегчало? - улыбнувшись как можно более тепло я отпил из белой кружки, на удивление удачный чай получился.
Да, теперь вроде полегче, - улыбнулась она и тоже сделала пару глотков, явно передразнивая меня, - вкусные бутерброды, мне нравиться как ты готовишь, - она вновь отпила чаю. Я усмехнулся и мы рассмеялись как дети, как много лет назад смеялись часто и по пустякам.
Смех этот мог продолжаться очень долго, постоянно подливая масло в огонь мы могли смеяться часами пока не выдыхались. Наконец волна прошла, и наступило молчание.
Интересно, что стало с остальными? - не знаю зачем я задал этот вопрос, но теперь от смеха не осталось и следа.
Да, как-то резко все оборвалось, - она опустила голову и задумалась, - некоторые уехали в другие города, кто то женился, кто то вышел за муж, теперь они серьезные люди, у них своя жизнь, - она подняла взгляд на меня, глаза налились слезами, - а кто то не пережил войну, их больше нет, нет даже их могил на этой проклятой богом земле, некуда придти, чтобы проститься с ними… Почему все так получилось? Это ведь несправедливо! Мы ведь были счастливы все вместе! Мы ведь были счастливы… она снова расплакалась. Я не знал, что сказать, мне тоже хотелось плакать, но я не имел на это права, я лишь мог винить себя в том, что на этот раз стал причиной её слёз.
Мир жесток и ничего в нем не вечно, все когда-нибудь исчезает и как бы нам не хотелось, этого не изменить, - я знал, что такими словами нельзя успокоить, но это всё, что я смог из себя выдавить в тот момент. Иногда я бываю очень жесток с близкими мне людьми, не знаю почему это происходит, но это мне очень не нравится, - мы постареем и одряхлеем, а они навсегда остались молодыми, разве не об этом мечтает большая часть человечества. Может быть хорошо, что они не увидят то, во что превратился их любимый мир, - я вздохнул, и почувствовал себя еще хуже, по прежнему хотелось плакать.
Она взяла меня за левую руку, на ней не доставало одного пальца - мизинца. Я его потерял шесть лет назад ещё во время войны, тогда я был жестоким и безжалостным, потому, что она должна была выжить. Любой ценой, пусть даже теперь меня ненавидит само небо, я не мог позволить им забрать её у меня, они и так слишком многое отняли. Ради её жизни я пропитал себя и землю кровью таких же людей. Без жалости и сомнения я отбирал жизни тех, кто просто хотели жить, но они оказались по ту сторону, ничего личного, ошибка системы и только.
Хорошо, что ты выжил, - она крепко сжала мою руку не обращая внимания на уродство, - прости.
За что?
За то, что из-за меня ты пошел на фронт, - иногда я жалел, что был с ней откровенен, - для меня, ты не раз спасал его, ты ведь мог дать ему умереть, и тогда расчистил бы себе дорогу, тогда бы на твоем теле не было бы этих ужасных шрамов, ты бы больше себя берег.
Нет смысла в твоих извинениях, он и сам не раз меня вытаскивал, ты меня не заставляла, как бы там ни было это был мой выбор, никто в нем не виноват кроме меня, - а дать ему умереть мне не раз хотелось, но лишь представив её слезы, я гнал эти мысли прочь, наверное я просто неправильно сделан.
#01#
День начался стандартно, та же боль в правом плече, тот же мерзкий привкус во рту, та же головная боль, ничего не менялось уже в течение четырех с половиной лет. Отчаяние и ненависть к себе, чувство вины и боль от потерь, все это ежедневно, год от года заставляет меня забиваться все дальше и дальше в пустоту, искать все более темные углы сознания, чтобы вновь и вновь попытаться похоронить свои эмоции.
Я встал и умылся. Из зеркала на меня смотрел все тот же незнакомый человек, человек которого я ненавидел больше чем кого либо на этой черной планете. Человек которого я хочу убить, но не могу, потому, что он моя единственная связь с ней, потому, что если она меня позовет, я смогу придти только с помощью его ног. Я ненавижу его, потому, что говорю его устами, чувствую его нервными окончаниями и вынужден утолять его голод. Однажды я его убью и это доставит мне наверное самое большое удовольствие. Он появился по моей воле и исчезнет тоже с моей помощью.
Восемь лет назад, когда началась война, я позволил части моей души отделиться от меня и перестать быть человеческой. Это очень помогало, я на три года потерял всю свою человечность, я прежний, дремал, где то в глубинах сознания, от меня осталась только цель: не допустить её смерти. Но война закончилась, она жива, а я уже не могу стать прежним.
В окне все та же безрадостная картина, черная земля, серое отравленное небо, и тяжелый, убивающий воздух, которым откровенно опасно дышать. Я положил ночную маску на стол, и взял из ящика жвачку с премерзким вкусом и отвратительного тёмного цвета. Положив ее в рот и разжевав, я в который раз убедился, что это худшее к чему человечество могло себя приговорить. Когда где то ближе к концу войны произошел взрыв какой то сверхсекретной бомбы, небо заволокло серым, непонятного происхождения веществом, земля стала мертвой, а воздух теперь вредит легким больше чем ядовитый газ. Единственное, что смогли предложить ученые - эту жвачку, она нейтрализует яды воздуха, и позволяет дышать. Так мы стали заложниками каучуковых комочков. Государству теперь гораздо легче контролировать население, ведь только они раздают это чудо науки, слава богу пока бесплатно. Несмотря на потуги медиков, люди умирают в очень больших количествах, если выехать за город то обязательно можно увидеть дым печей крематория. Кремировать трупы сейчас наверное самое прибыльное занятие, я слышал есть даже частные фирмы которые этим занимаются. Когда после войны жгли отравленную древесину, по всему городу плыл приятный запах, тогда я позавидовал этим мертвым деревьям, когда жгут трупы людей, запах далек от приятного. Когда-нибудь сожгут и меня и тогда кто-нибудь обязательно поморщится, и отпустит матерное словечко в адрес моей горящей плоти, не самая лучшая память об умершем.
Мяу! - сказал наконец кот, минут пять тершийся об мою ногу.
Есть хочешь? - спросил я.
Мяу! - ответил кот, и потершись о мою ногу добавил - МЯУУ!!!
Да понял я, понял, не шуми, я достал пакет сухого корма и насыпал ему в миску, кот одобрительно на меня посмотрел и принялся за еду. Он у меня вообще уникальный, единственное животное способное жить в этой атмосфере. Наверное он был бы очень интересен ученым и мог бы стать спасителем человечества, но я его слишком люблю, и не смогу сдать на опыты каким-нибудь живодерам в белых халатах.
Глядя на то как "зверь" увлеченно хрустит кормом, мне тоже захотелось есть. Но сначала я побрился, почистил зубы и основательно умылся, вымывая и вычищая из себя эти гнусные утренние ощущения.
Она позвонила где то около трех, прошло три дня с момента нашего последнего расставания, я ждал её звонка.
Ты не занят?
Да нет.
Придешь в парк минут через пять?
Да можно.
#02#
В парке было как всегда мало народа, естественно, кому сейчас интересно смотреть на природу, тем более, что природы то совсем и нет. Но мы все равно любим гулять по парку. Много лет назад, самые лучшие наши дни проходили здесь, мы до сих пор видим его таким же как и тогда, когда мы были беззаботны и счастливы.
Она как всегда немного опаздывала. Я присел на лавочку, напротив пруда с зеркально-черной водой, и закурил. Когда то это был летнее озёрце с кристально чистой водой и живыми карасями, которых вылавливали на зиму, и, как все мы свято верили, переводили в зимний бассейн, а летом снова выпускали в наше озёрце. Но естественно их продавали в местный ресторанчик японской кухни, где за зиму съедали. Нам очень нравилось кормить наших рыб, именно "наших", по другому мы этот парк не воспринимали, все здесь было наше. Но война не обошла стороной эти "священные земли" и теперь здесь такая же мертвая земля как и везде, растений нет, а вода в водоёме зеркально-чёрная.
Извини, я опоздала, - она появилась где то рядом, выдернув меня из кошмара воспоминаний и отряхнув от густого пыльного налета печали, - ты давно пришел?
Сигарету назад, - ответил я, затаптывая еще дымящийся окурок, - помнишь как мы кормили здесь рыбу?
Да, хорошо, что сейчас в этом пруду ничего не водится.
Почему?
Их жизнь была бы ужасна, лучше уж быть съеденным в японском ресторанчике, чем жить в этом зеркале.
Да наверное. "Зеркало мира", такое же черное и непригодное для жизни, - она достала пачку сигарет из кармана моей ветровки и прикурив от своей старой зажигалки, засунула сигареты обратно. Я засмеялся.
Чего смешного? - удивленно спросила она.
Да ничего, просто подумал, что хоть, что-то в этом мире остается неизменным.
Она улыбнулась, потом смущенно отвернулась, - да ну тебя, - сказала она, на что я рассмеялся, а она покраснела. Мы пошли бродить по "парку", медленно и тщательно рассматривая его изувеченное тело. Возникало ощущение как когда видишь изуродованный труп человека, который всю жизнь был рядом и радовался жизни. Мы снова предавались воспоминаниям, как суицидальные маньяки, раз за разом мы вводили себя в состояние депрессии, печаль и скорбь будят сердце и не дают душе зачерстветь окончательно, слезы смывают грязь, и обостряют чувства, они не дают сойти с ума.
Знаешь, я ведь не просто так пришла, - пробормотала она когда мы наконец присели на лавочку, в голосе чувствовалась дрожь.
Внимательно тебя слушаю.
Помнишь ты посоветовал ему уехать вместе со мной в город-купол, и не мучаться здесь?
Ну да, было такое, неужто он решился? - внутри меня как будто что-то оборвалось.
Решился, вчера так и сказал: "Я хочу, увезти тебя из этой помойки, будем жить как люди, родишь мне сына, или дочку, достаточно мучаться." Ему от правительства поступило предложение переехать на новое место, им там требуются специалисты, уже и жильё организовали. Что мне делать?
Соглашаться конечно, давно надо было так, - на душе "скребли кошки", - наконец то, - добавил я.
Но я не хочу уезжать из этого города, слишком много воспоминаний.
Не глупи, это отличный шанс, не отказывайся, хватит цепляться за прошлое пора и о будущем думать.
А как же ты?
Останусь здесь, обо мне не беспокойся, я за тебя порадуюсь, езжай, ты выстрадала счастье.
Она снова прижалась ко мне и расплакалась. На этот раз все было иначе, слишком тяжело, слишком горько. Я терял последнюю часть себя и понимал, что ничего уже не вернуть. Первый раз в жизни я чувствовал так тонко, впервые я испытывал такую сильную боль. Мы просидели в парке до самой ночи. Молча. Прощаясь. Потом я проводил её до дома. На подходе к подъезду, нам на встречу вышел он.
Зайдешь? - предложил он во время рукопожатия. Я растерялся. С одной стороны я хотел уйти и попытаться успокоиться, в одиночестве, с другой стороны я хотел провести как можно больше времени с ней прежде чем все закончится. И я зашел.
Мы сидели втроем и непринужденно разговаривали на разные, абсолютно бессмысленные темы. Фоном играла какая то музыка. Ближе к полуночи она начала "клевать носом" и мы отправили её спать, точнее отнесли уже спящую в кровать, предварительно одев на нее ночную маску - жвачкозаменитель. Вернувшись на кухню мы открыли по пиву и я закурил.
Почему ты не хочешь переехать с нами? - спросил он. Я чуть не подавился пивом.
Чего это вдруг ты об этом заговорил?
Не знаю, с тобой спокойнее, - он отпил пива, в жестах и словах чувствовалось напряженное волнение, - когда ты рядом она гораздо лучше себя чувствует, ты как мостик между нами.
Глупости, ты ведь всегда ревновал её ко мне. Теперь меня не будет, разве тебе не легче от этого?
В какой то мере легче, но с другой стороны ты слишком неотъемлемая часть нашей жизни.
Да… Как же все паршиво получилось то. Какой то замкнутый круг, или нестандартный треугольник.
Поехали с нами, - он предложил это на удивление искренне, я даже не сразу сообразил как реагировать, - нет, мое место здесь, если я поеду с вами круг никогда не разомкнется, так не должно быть, все должно закончиться здесь, пора взрослеть.
Ты прав, но что мне делать когда ей снова станет плохо?
Люби её, заботься, не думай о себе и ничего не жалей, тогда ей не станет плохо, ей ведь не много надо, просто чувствовать себя любимой.
Дальше мы сидели молча и пили пиво. В доме было тихо и спокойно, все шло так, как должно было идти изначально. Все имеет свое начало и свой конец, таков закон жизни и он не отвратим.
Я встал и одел куртку.
До вокзала не проводишь?
Нет, не хочу еще раз прощаться.
Я вошел в комнату, она спала, беспокойно и напряженно. Я подошел и последний раз посмотрел на её прекрасное, беспокойное лицо. Я наклонился и поцеловал её в щеку, - Я присмотрю за тобой, не волнуйся, - шепотом сказал я. Положив на тумбочку около кровати свою пачку сигарет я ушел.
#03#
На глаза накатывались слезы. Как то добравшись до дома я упал на кровать и не проронил ни слезинки. Это хорошо, это по правилам, это конец. Я взял кота и отнес его соседке, попросил присмотреть, сказал, что уезжаю и дал денег на содержание. Конечно к ночному визиту соседка отнеслась напряженно, но помочь согласилась, хорошая женщина, коту с ней будет хорошо.
Я вернулся в квартиру и снова лег на кровать. Жвачку я выплюнул около трех часов назад, значит еще пара часов и все. Я закрыл глаза и шагнул в темноту. Я присмотрю за тобой не беспокойся. Мысли проносились безумным потоком, карусель эмоций укачивала меня и я потихоньку исчезал. Шаг за шагом, постепенно все успокаивалось, оставалось все меньше зацепок, руки больше не цеплялись за стены, ноги больше не находили опоры.
Я ведь говорил, что уничтожу тебя, а ты не верил. Прощай…
04:30:59 Disconnect…
Как же давно это было...
Единственное, что я написал за свою жизнь.
Читайте если интересно.
читать
Я ломал стекло, как шоколад,в руке.
Я резал эти руки за то что они,
Не могут прикоснуться к тебе.
Я смотрел в эти лица и не мог им простить,
Того, что у них нет тебя, и они могут жить.
(Наутилус Помпилиус.)
#00#
Щелчок, такой знакомый щелчок. Так щелкает затвор винтовки а следом за ним приходит смерть, внезапно и мгновенно или же громко, так громко что не знаешь куда спрятаться. Темнота начинает окутывать тебя своим саваном, а затем смерть нежно берет тебя на руки и уносит из жизни куда то далеко, туда где никогда ничего не будет. Но это был лишь щелчок старой бензиновой зажигалки.
Она стояла позади меня и курила, сигарету прикуренную подаренной мной много лет назад, старой бензиновой зажигалкой. Она часто курила при мне, сколько её помню. Мне всегда нравилось как она курит, казалось, что в её курении есть какая то мистическая философия, без которой мне не выжить.
Почему ты меня до сих пор терпишь? - её вопрос прозвучал как то через чур необычно, я даже растерялся.
Может быть потому, что ты единственный человек которому я ещё нужен. А может просто потому, что я до сих пор тебя люблю.
Странный ты, - она улыбнулась - ты ведь знаешь, что я от него не уйду.
Конечно знаю, но он никогда не испытает того чувства, какое испытываю я, находясь рядом с тобой.
Что это за чувство? - она затянулась и выпустив дым мне через плечо подошла ближе и начала водить пальцем по моей спине. Я знаю в каком направлении будет двигаться её палец, я так же знаю, что она обнимет меня, прижмется к моей спине и она вся насквозь промокнет от её слез, которые причинят мне ту нестерпимую и до безумства сладкую боль, которая удержала меня в этом мире одиннадцать лет назад, и не дает мне уйти до сих пор.
Восторг и трепет какой бывает лишь у детей, я до сих пор могу их ощущать.
Она обняла меня и прижалась к моей спине. Я был счастлив, что она отводила в меня душу, когда ей становилось плохо, она всегда звала меня на помощь. Я всегда испытывал счастье когда слышал её голос в телефонной трубке, по первой же фразе я понимал, зачем она звонит, было ли это по делу, или же просто соскучилась по мне. Я никогда не понимал почему она до сих пор со мной общается, и никогда не задавал ей этого вопроса. Я просто наслаждался её редкими визитами.
Она заплакала, и её слезы подобно святой воде дарующей небесное благословение, потекли по моей спине, впитываясь в одежду и пропитывая насквозь мою душу. Иногда я плакал вместе с ней, но так, чтобы она не видела моих слез. В такие моменты моя душа выворачивается на изнанку и греется от тепла её дыхания.
Я дождался когда она прекратит плакать и предложил ей выпить чаю, она как всегда согласилась. Я встал с кровати и пошел на кухню, заварил чай и приготовил бутерброды. Она играла с моим котом, она всегда играла с моим котом, с самого того момента когда я принес его к себе домой. Тогда шел дождь. Иногда я думаю, что она будет делать когда кота не станет? Его жизнь ведь гораздо короче чем надо.
Иногда я думаю что совершила ошибку когда привязалась к нему, он никогда меня не понимал.
Не жалей ни о чем, в любом другом случае всё было бы иначе, совсем по другому, - я тоже немного подразнил кота, за что он в который раз оцарапал мне палец, - ничего не происходит просто так.
Прости меня, я испортила тебе жизнь, и все ещё вешаю на тебя свои проблемы, - она опустила голову и замолчала, а потом дрожащим голосом добавила, - прости меня.
Я подошел к ней, сел на корточки напротив неё и дотронулся ладонью до её щеки.
Не надо просить у меня прощения за то, что я ценю больше всей своей жизни. Если бы ты перестала вешать на меня свои проблемы, я бы скорее всего не смог бы жить и просто исчез, ты держишь меня в этом мире, исчезнешь ты, исчезну и я, - я прижался щекой к её щеке, и мы помолчали ещё какое-то время, - пей чай, он успокаивает, - я улыбнулся как мог искренне и сев напротив неё сделал вид, что полностью сосредоточился на уничтожении бутерброда.
Потихоньку она стала приходить в норму, этот процесс всегда напоминал мне резкую смену погоды, как например шел дождь и вдруг мгновенно показалось солнце и лишь теплые лужи еще напоминают о недавней выходке неба.
Ну как? - спросил я, - полегчало? - улыбнувшись как можно более тепло я отпил из белой кружки, на удивление удачный чай получился.
Да, теперь вроде полегче, - улыбнулась она и тоже сделала пару глотков, явно передразнивая меня, - вкусные бутерброды, мне нравиться как ты готовишь, - она вновь отпила чаю. Я усмехнулся и мы рассмеялись как дети, как много лет назад смеялись часто и по пустякам.
Смех этот мог продолжаться очень долго, постоянно подливая масло в огонь мы могли смеяться часами пока не выдыхались. Наконец волна прошла, и наступило молчание.
Интересно, что стало с остальными? - не знаю зачем я задал этот вопрос, но теперь от смеха не осталось и следа.
Да, как-то резко все оборвалось, - она опустила голову и задумалась, - некоторые уехали в другие города, кто то женился, кто то вышел за муж, теперь они серьезные люди, у них своя жизнь, - она подняла взгляд на меня, глаза налились слезами, - а кто то не пережил войну, их больше нет, нет даже их могил на этой проклятой богом земле, некуда придти, чтобы проститься с ними… Почему все так получилось? Это ведь несправедливо! Мы ведь были счастливы все вместе! Мы ведь были счастливы… она снова расплакалась. Я не знал, что сказать, мне тоже хотелось плакать, но я не имел на это права, я лишь мог винить себя в том, что на этот раз стал причиной её слёз.
Мир жесток и ничего в нем не вечно, все когда-нибудь исчезает и как бы нам не хотелось, этого не изменить, - я знал, что такими словами нельзя успокоить, но это всё, что я смог из себя выдавить в тот момент. Иногда я бываю очень жесток с близкими мне людьми, не знаю почему это происходит, но это мне очень не нравится, - мы постареем и одряхлеем, а они навсегда остались молодыми, разве не об этом мечтает большая часть человечества. Может быть хорошо, что они не увидят то, во что превратился их любимый мир, - я вздохнул, и почувствовал себя еще хуже, по прежнему хотелось плакать.
Она взяла меня за левую руку, на ней не доставало одного пальца - мизинца. Я его потерял шесть лет назад ещё во время войны, тогда я был жестоким и безжалостным, потому, что она должна была выжить. Любой ценой, пусть даже теперь меня ненавидит само небо, я не мог позволить им забрать её у меня, они и так слишком многое отняли. Ради её жизни я пропитал себя и землю кровью таких же людей. Без жалости и сомнения я отбирал жизни тех, кто просто хотели жить, но они оказались по ту сторону, ничего личного, ошибка системы и только.
Хорошо, что ты выжил, - она крепко сжала мою руку не обращая внимания на уродство, - прости.
За что?
За то, что из-за меня ты пошел на фронт, - иногда я жалел, что был с ней откровенен, - для меня, ты не раз спасал его, ты ведь мог дать ему умереть, и тогда расчистил бы себе дорогу, тогда бы на твоем теле не было бы этих ужасных шрамов, ты бы больше себя берег.
Нет смысла в твоих извинениях, он и сам не раз меня вытаскивал, ты меня не заставляла, как бы там ни было это был мой выбор, никто в нем не виноват кроме меня, - а дать ему умереть мне не раз хотелось, но лишь представив её слезы, я гнал эти мысли прочь, наверное я просто неправильно сделан.
#01#
День начался стандартно, та же боль в правом плече, тот же мерзкий привкус во рту, та же головная боль, ничего не менялось уже в течение четырех с половиной лет. Отчаяние и ненависть к себе, чувство вины и боль от потерь, все это ежедневно, год от года заставляет меня забиваться все дальше и дальше в пустоту, искать все более темные углы сознания, чтобы вновь и вновь попытаться похоронить свои эмоции.
Я встал и умылся. Из зеркала на меня смотрел все тот же незнакомый человек, человек которого я ненавидел больше чем кого либо на этой черной планете. Человек которого я хочу убить, но не могу, потому, что он моя единственная связь с ней, потому, что если она меня позовет, я смогу придти только с помощью его ног. Я ненавижу его, потому, что говорю его устами, чувствую его нервными окончаниями и вынужден утолять его голод. Однажды я его убью и это доставит мне наверное самое большое удовольствие. Он появился по моей воле и исчезнет тоже с моей помощью.
Восемь лет назад, когда началась война, я позволил части моей души отделиться от меня и перестать быть человеческой. Это очень помогало, я на три года потерял всю свою человечность, я прежний, дремал, где то в глубинах сознания, от меня осталась только цель: не допустить её смерти. Но война закончилась, она жива, а я уже не могу стать прежним.
В окне все та же безрадостная картина, черная земля, серое отравленное небо, и тяжелый, убивающий воздух, которым откровенно опасно дышать. Я положил ночную маску на стол, и взял из ящика жвачку с премерзким вкусом и отвратительного тёмного цвета. Положив ее в рот и разжевав, я в который раз убедился, что это худшее к чему человечество могло себя приговорить. Когда где то ближе к концу войны произошел взрыв какой то сверхсекретной бомбы, небо заволокло серым, непонятного происхождения веществом, земля стала мертвой, а воздух теперь вредит легким больше чем ядовитый газ. Единственное, что смогли предложить ученые - эту жвачку, она нейтрализует яды воздуха, и позволяет дышать. Так мы стали заложниками каучуковых комочков. Государству теперь гораздо легче контролировать население, ведь только они раздают это чудо науки, слава богу пока бесплатно. Несмотря на потуги медиков, люди умирают в очень больших количествах, если выехать за город то обязательно можно увидеть дым печей крематория. Кремировать трупы сейчас наверное самое прибыльное занятие, я слышал есть даже частные фирмы которые этим занимаются. Когда после войны жгли отравленную древесину, по всему городу плыл приятный запах, тогда я позавидовал этим мертвым деревьям, когда жгут трупы людей, запах далек от приятного. Когда-нибудь сожгут и меня и тогда кто-нибудь обязательно поморщится, и отпустит матерное словечко в адрес моей горящей плоти, не самая лучшая память об умершем.
Мяу! - сказал наконец кот, минут пять тершийся об мою ногу.
Есть хочешь? - спросил я.
Мяу! - ответил кот, и потершись о мою ногу добавил - МЯУУ!!!
Да понял я, понял, не шуми, я достал пакет сухого корма и насыпал ему в миску, кот одобрительно на меня посмотрел и принялся за еду. Он у меня вообще уникальный, единственное животное способное жить в этой атмосфере. Наверное он был бы очень интересен ученым и мог бы стать спасителем человечества, но я его слишком люблю, и не смогу сдать на опыты каким-нибудь живодерам в белых халатах.
Глядя на то как "зверь" увлеченно хрустит кормом, мне тоже захотелось есть. Но сначала я побрился, почистил зубы и основательно умылся, вымывая и вычищая из себя эти гнусные утренние ощущения.
Она позвонила где то около трех, прошло три дня с момента нашего последнего расставания, я ждал её звонка.
Ты не занят?
Да нет.
Придешь в парк минут через пять?
Да можно.
#02#
В парке было как всегда мало народа, естественно, кому сейчас интересно смотреть на природу, тем более, что природы то совсем и нет. Но мы все равно любим гулять по парку. Много лет назад, самые лучшие наши дни проходили здесь, мы до сих пор видим его таким же как и тогда, когда мы были беззаботны и счастливы.
Она как всегда немного опаздывала. Я присел на лавочку, напротив пруда с зеркально-черной водой, и закурил. Когда то это был летнее озёрце с кристально чистой водой и живыми карасями, которых вылавливали на зиму, и, как все мы свято верили, переводили в зимний бассейн, а летом снова выпускали в наше озёрце. Но естественно их продавали в местный ресторанчик японской кухни, где за зиму съедали. Нам очень нравилось кормить наших рыб, именно "наших", по другому мы этот парк не воспринимали, все здесь было наше. Но война не обошла стороной эти "священные земли" и теперь здесь такая же мертвая земля как и везде, растений нет, а вода в водоёме зеркально-чёрная.
Извини, я опоздала, - она появилась где то рядом, выдернув меня из кошмара воспоминаний и отряхнув от густого пыльного налета печали, - ты давно пришел?
Сигарету назад, - ответил я, затаптывая еще дымящийся окурок, - помнишь как мы кормили здесь рыбу?
Да, хорошо, что сейчас в этом пруду ничего не водится.
Почему?
Их жизнь была бы ужасна, лучше уж быть съеденным в японском ресторанчике, чем жить в этом зеркале.
Да наверное. "Зеркало мира", такое же черное и непригодное для жизни, - она достала пачку сигарет из кармана моей ветровки и прикурив от своей старой зажигалки, засунула сигареты обратно. Я засмеялся.
Чего смешного? - удивленно спросила она.
Да ничего, просто подумал, что хоть, что-то в этом мире остается неизменным.
Она улыбнулась, потом смущенно отвернулась, - да ну тебя, - сказала она, на что я рассмеялся, а она покраснела. Мы пошли бродить по "парку", медленно и тщательно рассматривая его изувеченное тело. Возникало ощущение как когда видишь изуродованный труп человека, который всю жизнь был рядом и радовался жизни. Мы снова предавались воспоминаниям, как суицидальные маньяки, раз за разом мы вводили себя в состояние депрессии, печаль и скорбь будят сердце и не дают душе зачерстветь окончательно, слезы смывают грязь, и обостряют чувства, они не дают сойти с ума.
Знаешь, я ведь не просто так пришла, - пробормотала она когда мы наконец присели на лавочку, в голосе чувствовалась дрожь.
Внимательно тебя слушаю.
Помнишь ты посоветовал ему уехать вместе со мной в город-купол, и не мучаться здесь?
Ну да, было такое, неужто он решился? - внутри меня как будто что-то оборвалось.
Решился, вчера так и сказал: "Я хочу, увезти тебя из этой помойки, будем жить как люди, родишь мне сына, или дочку, достаточно мучаться." Ему от правительства поступило предложение переехать на новое место, им там требуются специалисты, уже и жильё организовали. Что мне делать?
Соглашаться конечно, давно надо было так, - на душе "скребли кошки", - наконец то, - добавил я.
Но я не хочу уезжать из этого города, слишком много воспоминаний.
Не глупи, это отличный шанс, не отказывайся, хватит цепляться за прошлое пора и о будущем думать.
А как же ты?
Останусь здесь, обо мне не беспокойся, я за тебя порадуюсь, езжай, ты выстрадала счастье.
Она снова прижалась ко мне и расплакалась. На этот раз все было иначе, слишком тяжело, слишком горько. Я терял последнюю часть себя и понимал, что ничего уже не вернуть. Первый раз в жизни я чувствовал так тонко, впервые я испытывал такую сильную боль. Мы просидели в парке до самой ночи. Молча. Прощаясь. Потом я проводил её до дома. На подходе к подъезду, нам на встречу вышел он.
Зайдешь? - предложил он во время рукопожатия. Я растерялся. С одной стороны я хотел уйти и попытаться успокоиться, в одиночестве, с другой стороны я хотел провести как можно больше времени с ней прежде чем все закончится. И я зашел.
Мы сидели втроем и непринужденно разговаривали на разные, абсолютно бессмысленные темы. Фоном играла какая то музыка. Ближе к полуночи она начала "клевать носом" и мы отправили её спать, точнее отнесли уже спящую в кровать, предварительно одев на нее ночную маску - жвачкозаменитель. Вернувшись на кухню мы открыли по пиву и я закурил.
Почему ты не хочешь переехать с нами? - спросил он. Я чуть не подавился пивом.
Чего это вдруг ты об этом заговорил?
Не знаю, с тобой спокойнее, - он отпил пива, в жестах и словах чувствовалось напряженное волнение, - когда ты рядом она гораздо лучше себя чувствует, ты как мостик между нами.
Глупости, ты ведь всегда ревновал её ко мне. Теперь меня не будет, разве тебе не легче от этого?
В какой то мере легче, но с другой стороны ты слишком неотъемлемая часть нашей жизни.
Да… Как же все паршиво получилось то. Какой то замкнутый круг, или нестандартный треугольник.
Поехали с нами, - он предложил это на удивление искренне, я даже не сразу сообразил как реагировать, - нет, мое место здесь, если я поеду с вами круг никогда не разомкнется, так не должно быть, все должно закончиться здесь, пора взрослеть.
Ты прав, но что мне делать когда ей снова станет плохо?
Люби её, заботься, не думай о себе и ничего не жалей, тогда ей не станет плохо, ей ведь не много надо, просто чувствовать себя любимой.
Дальше мы сидели молча и пили пиво. В доме было тихо и спокойно, все шло так, как должно было идти изначально. Все имеет свое начало и свой конец, таков закон жизни и он не отвратим.
Я встал и одел куртку.
До вокзала не проводишь?
Нет, не хочу еще раз прощаться.
Я вошел в комнату, она спала, беспокойно и напряженно. Я подошел и последний раз посмотрел на её прекрасное, беспокойное лицо. Я наклонился и поцеловал её в щеку, - Я присмотрю за тобой, не волнуйся, - шепотом сказал я. Положив на тумбочку около кровати свою пачку сигарет я ушел.
#03#
На глаза накатывались слезы. Как то добравшись до дома я упал на кровать и не проронил ни слезинки. Это хорошо, это по правилам, это конец. Я взял кота и отнес его соседке, попросил присмотреть, сказал, что уезжаю и дал денег на содержание. Конечно к ночному визиту соседка отнеслась напряженно, но помочь согласилась, хорошая женщина, коту с ней будет хорошо.
Я вернулся в квартиру и снова лег на кровать. Жвачку я выплюнул около трех часов назад, значит еще пара часов и все. Я закрыл глаза и шагнул в темноту. Я присмотрю за тобой не беспокойся. Мысли проносились безумным потоком, карусель эмоций укачивала меня и я потихоньку исчезал. Шаг за шагом, постепенно все успокаивалось, оставалось все меньше зацепок, руки больше не цеплялись за стены, ноги больше не находили опоры.
Я ведь говорил, что уничтожу тебя, а ты не верил. Прощай…
04:30:59 Disconnect…
-
-
11.11.2007 в 23:36он у меня помер вместе с виндой как-то.
теперь могу сохранить.
-
-
12.11.2007 в 00:19Это не файнл вершн к сожалению.
Это то, что на старенькой дискетке лежало.
-
-
12.11.2007 в 00:25была файнлвершн????0_0"
у меня только как раз со старой дискетки и было...
-
-
12.11.2007 в 00:44Эту я не правил.
-
-
12.11.2007 в 00:46пля
-
-
12.11.2007 в 00:51Мне тож очень жалко.
-
-
12.11.2007 в 00:55если найду - тебе предать?